Ярким примером такого зримого чуда в Танахе и раввинистической литературе является рассказ о рождении Ицхака. Уже сам по себе представляющий собой чудо эпизод рождения Ицхака от престарелых родителей дополняется в мидрашах многочисленными подробностями, иногда альтернативными.[7] Так, рассказывается, что у его матери Сарры вообще отсутствовала матка, и Всевышний специально сформировал ее для рождения Ицхака (Берейшит Рабба 53:5). Согласно Талмуду, у обоих родителей, Авраама и Сарры, были недоразвиты репродуктивные органы (Йевамот 64а), и Всевышний сформировал их до необходимого состояния.
Обратим также внимание на существенные раввинистические параллели евангельским повествованиям:
1. Во всем цикле "зачатие-рождение" Ицхака, как и Иисуса, активно участвует небесное воинство. Марии весть о рождении Иисуса сообщает ангел Гавриил (Габриэль), Сарре же радостную весть приносят также ангелы (или ангел Михаэль - Бава Меция 87а) (Берейшит 18:10).
2. Что представляется очень важным, подчеркивается аспект "чистоты" Сарры – в том смысле "чистоты", на котором настаивает христианская мариологическая традиция. Так, в более поздних мидрашах (640-900 н.э.) говорится, что Всевышний "испытывал и очищал Сарру [не давая ей детей] двадцать пять лет – с момента, когда она пришла на землю Израиля" (Песикта Раббати 43:18). Автор мидраша Танна де-вей Элияху Рабба (или "Седер Элияху", 640-900 н.э.) идет еще дальше, намекая на возвращение Сарры в состояние невинности: "Волосы Сарры почернели, юность возвратилась к ней, и она стала как девочка [курсив мой – Ю.Т.]".[8]
3. Рождение Иисуса ознаменовалось явлениями космического порядка (звезда указывала путь волхвам), а в процессе своего служения он совершал многочисленные чудеса исцеления. Рождение же Ицхака сопровождалось исцелением женщин от бесплодия, слепые прозревали, глухие начинали слышать, а к безумным возвращался рассудок (Берейшит Рабба 53:
.
Аналогичные чудесные моменты, согласно аггаде, сопровождают период "зачатие – рождение" других библейских героев: так, Ривка до рождения сыновей, как и Сарра, была бесплодной (Берейшит 25:21), а Талмуд называет бесплодным и Ицхака (Йевамот 64а). У Ривки, как и у Сарры, изначально не было матки, которую сформировал Господь (Берейшит Рабба 63:5). Таргум разъясняет, что изначально Рахель зачала Дину, а Лия – Йосефа, но Господь "поменял" местами эмбрионов, чтобы Рахель родила мальчика (Таргум Йонатан на Берейшит 30:21). Еще перед рождением Моше его сестра Мириам пророчествовала, что их матери предназначено зачать ребенка, который станет избавителем (йешуа) Израиля; когда родился Моше, дом наполнился сиянием, подтвердив пророчество (Мегилла 14а).
На фоне этих чудес, события, связанные с зачатием и рождением Иисуса, ничем особо не выделяются – за исключением единственного и главного. В отличие от евангельского повествования, во всех описанных случаях само зачатие происходило естественным образом – с участием земного отца и матери. Но можем ли мы найти в еврейской литературе библейского и межзаветного периода тексты, в которых речь могла бы идти о чудесном характере самого зачатия, т.е. без участия земного отца?
В Торе есть два стиха, которые (предположительно) комментировались мудрецами в подобном духе.
Один эпизод связан с дочерьми Лота: "Итак напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восставим от отца нашего семя" (Берейшит 19:32). Стих интерпретируется в Берейшит Рабба следующим образом: "Сказал рабби Танхума от имени рабби Шмуэля: "написано 'не восставим от отца нашего сына', а 'восставим от отца нашего семя', т.е семя приходит из другого источника. И кто это? Это есть царь Мессия" (зара ше-hу ба ми-маком ахар. Вэ-эй зэ? Зэ мелех ха-мошиах) (Берейшит Рабба 51:
.
В другом повествуется о рождении Сета, сына Евы: "И познал Адам еще жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, [говорила она], Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин". (Берейшит 4:25) Мидраш дословно повторяется то же объяснение, что и в предыдущем случае: "Рави Танхума сказал от имени рабби Шмуэля: Ева намекала, что семя произойдет от иного источника. И кто это? Это царь-Мошиах" (Берейшит Рабба 23:5).
Согласно позднейшим разъяснениям этих комментариев из Берейшит Рабба (Раши, комментарий Сончино), под "иным источником" мудрецы имеют в виду происхождение царя-мессии не от евреев, – а, в частности, от моавитянки Рут (комментарий Сончино на Берейшит Рабба 51:
. Но это объяснение не кажется слишком правдоподобным, поскольку речь идет о семени, а значит, о происхождении по отцовской линии. Т.е. здесь подразумевается некоторый таинственный "отец" царя-мессии, и сам факт неназывания имени "отца" может вполне намекать на его внеземное происхождение.
Очень интересное предположение сделал известнейший еврейский ученый, профессор Оксфорда и Кембриджа Д.Даубе.[9] Очень кратко его рассуждения можно изложить следующим образом:
В Пасхальной аггаде приводится мидраш на Дварим 26:7 ("и услышал Господь вопль наш и увидел бедствие наше, труды наши и угнетение наше"): "Увидел бедствие наше" (вэ-яаре эт-анейну), т.е. разлуку супругов, как сказано: "И увидел Б-г сынов Израиля и узнал (ва-йеда) их Б-г"" (Шмот 2:25). Иначе говоря, под "бедствием" мидраш понимает отсутствие сексуальных контактов между евреями и их женами в период, когда притеснения евреев фараоном достигли апогея.[10] Но почему мидраш подкрепляет этот экзегезис, казалось бы, неуместной цитатой из Шмот 2:25? Объяснить это можно единственным образом: автор мидраша прочитывает слово ва-йеда в Шмот 2:25 в сексуальном смысле: ва-йеда может иметь значение как "узнал", так и "познал" (вступил в непосредственный сексуальный контакт). Т.е. Господь, видя, что еврейские мужчины не "познают" женщин и не рожают детей, сам "познал" их – или только Йохевед (мать Моше).[11]
Добавим, что на основании текста Торы, разумеется, невозможно сказать, что зачатие Моше было девственным – у Моше уже были брат с сестрой. Но и в этом случае мидраш рассказывает, что вслед за воссоединением (после расставания – Сота 12а, Шир ха-Ширим Рабба 1:13) родителей Моше, Амрама и Йохевед, и возвещения ангелов "Да возрадуются матери детей!" к Йохевед вернулась юность – кожа разгладилась, морщины исчезли, она вновь стала прекрасной девушкой и вскоре забеременела (Сота 120а, Бава Батра 12а): не следует ли предположить, что она обрела свое девственное состояние?
Предложенное Д. Даубе прочтение мидраша (зачатие Моше через прямое вмешательство Б-га) особенно важно для нас, если учитывать какое значение имела фигура Моше на рубеже новой эры, в т.ч. при формировании мессианского образа Иисуса. Моше-рабейну, как вождь еврейского народа, избавитель евреев из рабства, передавший им Тору, очевидно, рассматривался и рассматривается как прообраз Мошиаха. Как свидетельствуют еврейские письменные источники, особенно на рубеже новой эры , Моше приписывались уникальные сверхъестественные черты, которые потом получили развернутое воплощение в раннехристианской христологии.[12]
Таким образом, картина, рисуемая мидрашами, типологически близка новозаветной:
- в обоих случаях речь идет о рождении мессии (фигуры, близкой к мессианской);
- Амрам и Йохевед разлучились – Иосиф и Мария не вступают в интимные отношения;
- в обоих случаях ангелы возвещают о будущей беременности
- рождение происходит при непосредственном вмешательстве Б-га;
- к Йохевед вернулось ее девичество (девственность?) – Мария сохранила девственность.
Иначе говоря, мифологема мидраша о рождении Моше очень близко подводит нас к раннехристианской мифологеме о рождении Иисуса.
Но намеки на возможность внеземного зачатия, а точнее, при участии Б-га, встречаются и в древних еврейских нераввинистических источниках. Это существенное обстоятельство, если учитывать, что раннехристианская теология формировалась под влиянием различных идеологий в еврейском мире I-II вв.[13]
Так, мы читаем в отрывке из трактата современника Иисуса, еврейского философа Филона Александрийского "О херувимах" (пер. Е.В.Матусовой):
Муж с женой, мужчина с женщиной сходится, следуя природе, с тем, чтобы вступить в детородное общение. А добродетелям, порождающим много совершенного, не положено иметь дело со смертным мужем, однако если они не примут плод от кого-либо другого то никогда не забеременеют сами собой. Тогда кто же то. кто сеет в них прекрасное, если не Отец сущего, невозникший и все порождающий Бог? Итак, сеет Он, а Его собственное порождение, которое Он засеял, дается в дар… То есть он самым ясным образом показывает, что Бог — это и дом, бестелесное место бестелесных идей, и отец всего, поскольку Он все это породил, и муж мудрости, сеющий для смертного рода семя счастья в благую и девственную землю. Ибо Богу подобает общаться с природой неоскверненной, нетронутой и чистой, поистине девственной, в противоположность тому, как это бывает у нас. Ведь когда люди сходятся для рождения детей, то девственниц это превращает в женщин, когда же с душой начинает общаться Бог, то ее, прежде бывшую женщиной, Он снова делает девственницей, потому что, убрав прочь низкие и немужественные желания, от которых она становилась слаба, как женщина, Он приводит на их место врожденные ей и беспримесные добродетели. С Саррой, например, Он не заговорит до тех пор, пока она не оставит все, что свойственно Женщинам и не взойдет в чин непорочной девственницы (Берейшит 18:11)… Итак, подобает, чтобы невозникший и неизменный Бог засеивал идеи бессмертных и девственных добродетелей в девичество, которое никогда не изменяет свой образ на образ жены. [Курсив мой - Ю.Т.]
Приводя в примеры Сарру (а также жен других патриархов), Филон, конечно же, прочитывает текст Берейшит аллегорически: он вовсе не утверждает, что жены патриархов имели непосредственный сексуальный контакт с Б-гом или снова становились девственницами . Но мы видим, что его мысль тесно пересекается с содержанием вышеупомянутых мидрашей – прежде всего, подчеркивая чистоту, непорочность тех женщин, которым предстоит рожать героев Торы. Филон подчеркивает обязательность вмешательства Б-га в рождение патриархов. И отсюда не может не возникнуть вопроса: а не могла ли идея зачатия девственницы в результате чудесного Б-жественного вмешательства возникнуть у Филона независимо от его аллегорического толкования – тем более, что Филон прекрасно ориентировался в раввинистической литературе? По крайней мере, именно таким вопросом задается выдающийся немецкий библеист Мартин Дибелиус.[14]
Наконец, очень любопытная фраза приводится в одном из кумранских документов – Уставе конгрегации (1QSa 2.11–12):
"… мужей выдающихся, созванных на собрание совета общины, когда Бог зачнет мессию с ними" (вэ-йолид эт ха-мошиах атем).
Этот текст вызвал оживленную дискуссию. По иронии судьбы, текст испорчен как раз на месте слова вэ-йолид (зачнет). Но большинство текстологов прочитывают его именно так (хотя есть и иные мнения)[15]. Кроме того, напрашивается связь этого стиха со строкой уже упомянутого мессианского Псалма 2:7 "Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне зачал Тебя" (ани ха-йом йелидтиха).
Наконец, обратимся к знаменитому библейскому стиху, содержание которого в огромной степени повлияло на формирование представлений о девственном зачатии Иисуса и на протяжении многих веков вызывало полемику между иудеями и христианами.
Речь идет о Йешаягу 7:14: " Итак Сам Господь даст вам знамение: "Дева во чреве приимет и родит Сына (ха-алма ха-хара вэ-йоледет бен)". Мы привели Синодальный перевод, т.е. официальный церковный перевод на русский язык. Теперь приведем еврейский перевод того же стиха в версии Мосад рав Кук: "вот, эта молодая женщина забеременеет и родит сына".
По сути дела, суть споров упирается в перевод единственного слова – алма.[16] Христиане переводят его как "дева", и утверждают, что тем самым у пророка Йешаягу содержится пророчество о будущем рождении мессии от девы, т.е. о непорочном зачатии. Иудеи же доказывают, что алма на библейском иврите означает "молодая женщина", и таким образом, ни о каком непорочном зачатии речи не идет: мошиах будет рожден естественными образом. Если бы речь у Иешаягу шла о девственнице, доказывают они, то было бы употреблено более подходящее для этого ивритское слова бетула.
Возникает вопрос: откуда тогда появилась "дева"? Дело в том, что при создании русского перевода Библии переводчики опирались не на оригинал – еврейский Танах, а на его древний греческий перевод – Септуагинту.[17] В Септуагинте слово алма в Йешаягу 7:14 переведено греческим словом партенос, обычное значение которого –"девственница". Но партенос, доказывают иудейские полемисты, как раз соответствует в Танахе слову бетула (девственница), а не алма.
